Осенний дом, поверь, не так уж плох:
Неспешный стрелок ход и чай вечерний;
Беседы о душе и о спасенье;
Пылающий камин и ранний Блок;

Не джем - варенье (позапрошлый век!);
Носок, что дремлет, соскользнув со спицы
В руках усталых. Просто не трудится
Не может здесь живущий человек.

Пусть вечно дружит тот осенний дом
С дорогой, что друзей приводит в гости,
Детей и внуков, несмотря на осень,
И листопад печальный за окном.

Бывает так, что чей-то разговор
Услышанный нечаянно, случайно
Хранится в памяти. И ты, невольный вор,
Владеешь болью, а не просто тайной…

Подругам есть о чем поговорить.
Одна – вниманье, а другая – слезы.
Воспоминаний детских вьется нить.
Витает запах мартовской мимозы.

Она-то – и виновница всего!
И чашу переполнила терпенья.
Пришел отец. И что же из того?
Пришел, чтоб дочь поздравить с днём рожденья.

Но только через двадцать долгих лет!
А дочь все годы усмиряла память.
И выбрались на Божий белый свет
Воспоминанья. И так больно ранят!

«Зачем пришёл?! Он думал, что прощу.
Я так хотела! Только не сумела.
Я до сих пор во сне еще кричу
И вижу маму, что белее мела

Стоит, не веря тем его словам,
Что всё – ошибка. И что есть другая.
Что он уходит. Столько лет жива
Обида. Гложет. Жжёт. Пытает…»

Жизнь учит. Он покаялся в грехах.
А дочери оставлено в наследство
Не деньги, дом, не кольца и меха -
Предательством отравленное детство.

5 февраля Горловку вновь посетила российская рок-звезда. По сложившейся традиции концерт прошёл в арт-хате "Аратта". Предлагаю вашему вниманию не традиционную отчётную статью, а дословное интервью. Так как время интервью было ограниченно, успел задать лишь семь вопросов (правда получил на них развёрнутые ответы), после чего пришлось с боем уступить Умку Денису Рафальскому)). Итак первый вопрос:
Zloй: Берроуз, Хармс - не слишком ли мрачные увлечения? Как Вы относитесь к другим нонконформистам?
Умка: Я Берроуза-то не очень люблю. Я вообще авангард не очень... Хармс и Введенский - не то, чтобы авангард, они просто Другое, ни на что не похожее - и не сказала бы, что "мрачное". Ведь это сейчас такая мода - "позитив", "негатив". А мне кажется, эти слова неправильные, нельзя с их помощью описывать произведения искусства. По сравнению с окружавшей их действительностью Хармс и Введенский - просто праздник какой-то.
Z: А чего тогда Берроуз на сайте висит?
У: А мне нравятся его теоретические соображения. Например, вот - что ментам можно дарить цветы только в тяжёлом горшке и с высокого этажа. Прекрасное высказывание, я считаю. Или вот - это положение насчёт того, что слово - это вирус. А эксперименты его с прозой меня совершенно не увлекают.
Z: Тогда Пелевин - плохо, попса или просто недостойный внимания?
У: Пелевин - великолепно! Очень даже уважаю Пелевина. То, что я где-то сказала, что читательская масса пойдёт покупать Пелевина - это очень хорошо, это большая победа. Я вместе со всеми его купила и прочитала. Прекрасная книга последняя, вот которая "... вода". Скажу честно, там из пяти новелл мне приглянулись первая, третья и пятая. Особенно про тень, конечно. Я вообще "политизированного" Пелевина люблю меньше, чем "загадочного". Я люблю "Омон Ра", "Жизнь насекомых"... Кстати, "мой" том Введенского полетел, как горячие пирожки - 3 000 ушло за неполных два месяца. А я думала, он мало интересен читающей публике. Недооценила я читающую публику, в чём и каюсь. "Вообще, похоже, на фоне "всеобщего отвращения" ко всему (и отвращения, надо сказать, обоснованного) наблюдается какой-то рост интереса к серъёзной литературе, нормальной музыке, что не может не утешать." (Введенский (с))
Z: Кит Ричардз или "Аукцион" - кто кого?
У: Для меня однозначно Кит Ричардз, хотя "Аукцион" я тоже нежно люблю и чрезвычайно уважаю. Вообще, разве можно так сравнивать? Это некорректно...
Z: Популярность - что это для Вас?
У: Эх, не знаю, к сожалению! У меня её нет, популярности-то. А может, и к счастью. А то понеслись бы за мной по пятам обезумевшие школьницы...У меня очень много друзей в самых разных городах и даже сёлах. Благодаря чему я, надеюсь, не пропаду нигде - подберут, обогреют, накормят и спать уложат. А что ещё нужно кочевому человеку?
Z: Идеальное место для жизни (ни страна, ни город - а например, опушка леса, берег озера)?
У: Именно! опушка леса, берег озера. Лес желательно хвойный, чтобы грибы и земляника. И чтобы обязательно была смена времён года. Чтобы зимой на лыжах кататься, летом - за грибами ходить. И чтобы никаких комаров! А дом чтобы был деревянный.
Z: Следующий вопрос я задаю по настоятельной просьбе Вышака)). Куда девалась губная гармошка и почему?
У: Никуда не делась. Просто человек, который играл с нами последние 10 лет, Игорь Ойстрах, в какой-то момент заскучал. Сказал, что ему надоело играть одни и те же несколько вещей, это все ждут рок-н-ролла, - нам казалось (и кажется), что в других вещах такой инструмент, как губная гармошка, неуместен. Что творческого роста не происходит... в общем, заскучал и свалил. И сейчас, насколько я знаю, ни с кем не играет. Мы не ссорились, расстались друзьями. Мне его перове время не хватало, потом привыкла. Ведь понимаете, ну что это за профессия - "гармошечник"? Вот если бы он играл одновременно на клавишах или пел бек-вокал - вот это бы было дело. А так - стой смирно, дожидайся своего выхода, играй пять минут - и опять кукуй. Незавидная доля...
На этом моё общение с Умкой прервалось. Впечатление произвела чрезвычайно приятное. Интелектуальная певица, знаете ли. В общем, кто был, тот оценил.
В интервью соблюдена стилистика автора.



+ СКАЧАТЬ ВИДЕО В ФОРМАТЕ DVD5 ДЛЯ ДОМАШНЕЙ КОЛЛЕКЦИИ (БЕЗ ЛОГОТИПА)
+ ОБЛОЖКА ДЛЯ DVD
+ ФОТО

Какой суровый всё-таки мороз!
Сидеть бы у горячей печки дома.
Но выхожу. А на пороге – пёс
Кудлатый, чёрный, масти незнакомой.

«Ну почему приблуды все ко мне?!
За пару лет вот этот будет пятым», -
Мой монолог в морозной тишине
Был остановлен просто грустным взглядом.

В нём было всё: отчаянье и боль,
Собачья, всё простившая покорность,
Готовая принять исход любой:
Спасительный приют мой или черствость.

Сдаюсь: «Входи, бродяга, поскорей!
Не обессудь, но в доме нынче людно».
Вот если б знать: какая из дверей
Откроется, когда мне будет трудно!

Дом, как мы: он тоже видит, слышит.
Он грустит и плачет по ночам.
Он смеётся, радуется, дышит
И ворчит на нас по мелочам.

В сердце боль – и дом тотчас немеет,
Тишиною наполняя мир.
Мы грустим – он нас, как мать жалеет,
Птицам, солнцу окна отворив.

Дом стареет, как мы все, конечно.
И бледнеют краски от дождей.
И когда-то, может утром вешним,
Дом умрёт, узнав, что он ничей.